Ознакомительная версия.
Генрих VIII, король, вызывающий неизменное восхищение у англичан, возможно, в силу того, что он отважился иметь шесть жен, пусть даже и не в одно и то же время, многое изменил в английской жизни, в том числе и церковное устройство. Все началось с того, что Генриху очень не везло в личной жизни. Сначала он женился на вдове своего брата Катерине Арагонской, которая была старше, образованнее и красивее его, к тому же дочерью могущественных испанских монархов Фердинанда и Изабеллы. Она родила королю дочь Марию (в последствии «Кровавую») и разочаровала его. Он жаждал наследника. К тому же юная и прекрасная Анна Болейн вошла в его сердце. Поскольку папа римский отказывался дать королю развод, пришлось с ним порвать и провозгласить независимость английской церкви.
Анна также родила королю дочь – будущую великую Елизавету I, но и она таким образом сильно огорчила короля, за что и сложила голову на плахе. Третья жена родила наконец-то долгожданного сына Эдуарда и умерла сразу после родов. Немецкая принцесса, ставшая четвертой супругой короля, продержалась совсем недолго, она не смогла разжечь в нем страсть, зато сохранила голову, согласившись считаться его «сестрой». Юная и живая пятая жена слишком сильно разожгла стареющего короля, тут же нашлись доброхоты рассказавшие о ее похождениях, возможно, и мнимых, но головы она вскоре лишилась в прямом смысле. Последняя, шестая жена, Кэтрин Парр, оказалась наиболее терпеливой и мудрой среди других. Она жалела постаревшего короля и пережила его, хотя и не надолго. Неожиданным следствием всех этих перипетий в личной жизни короля стало создание в Англии своей, особой, независимой от Рима церкви, главой которой являлся сам король, что было крайне удобно в тех случаях, когда монарху требовался развод, – право, которым, впрочем, больше никто так и не воспользовался.
Такова популярная версия, которая очень нравится самим англичанам. На самом деле можно поискать и другие – политические, духовные, даже экономические причины этого события, случившегося вскоре после начала реформации во многих европейских странах, но почему бы не сохранить легенду такой, как она есть, если она так любима местными жителями? Пусть у них сохранится хотя бы один удалой, бесшабашный и откровенно любвеобильный король.
Руины монастыря в г. Гластонбери. По преданию здесь захоронены король Артур и Джиневьева
В апреле 1536 года, на 27 году правления короля Генриха VIII, по Англии было разбросано более 800 монастырей с 10000 обитателями. Через четыре года – ни одного. И это при том, что не было издано указа, запрещающего монастырскую жизнь, не было приведено никаких резонных доводов против нее, а ученые до сих пор спорят о причинах столь категоричных мер. Монастыри не оказывали значительного сопротивления реформам короля: принятый в 1534 году Акт о супрематии (Act of Supremacy), провозгласивший монарха светским главой англиканской церкви, официальный разрыв с римско-католической церковью при сохранении ее догматов и обрядов не вызвал заметного сопротивления (не считая знаменитых Томаса Мора и Джона Фишера, но с ними проблема была решена быстро и кардинально). То есть никакой реальной угрозы власти здесь не было.
Остается материальный фактор, действительно, корона много выиграла на роспуске монастырей, значительная часть имущества которых была передана в казну, а многие из них были переданы в награду верным слугам короля. Как бы там ни было, но невольно вспоминается восстание Соловецкого монастыря против реформ Никона, длившееся 8 лет, – это в одном только монастыре и против незначительных изменений. В Англии же вопрос был полностью улажен и закрыт по всей стране всего за четыре года, причем к крайним мерам прибегали не слишком часто, только по мере необходимости. Это ли не свидетельство врожденной любви к компромиссам!
Новая церковь во многом вызывала возмущение как католиков, так и протестантов вне Англии. Особенное негодование вызывал тот факт, что главой церкви являлся король, в то время как в других странах – светская и духовная власть, как правило, были раздельными. Англия и в этом вопросе продемонстрировала преданность идее монархии, сплотив вокруг этой фигуры не только государство, но и народный дух.
Шотландский историк XIX века Томас Бабинтон Маколей дал следующую оценку ситуации, сложившейся в стране в результате реформации церкви: «Устройство, учение и обряды Англиканской церкви до сегодняшнего дня сохраняют все видимые признаки породившего ее компромисса. Она занимает среднее положение между церквами Рима и Женевы. … В общем, по сравнению с Римской церковью она обращалась больше к разуму, чем чувствам, но при сопоставлении с другими протестантскими церквами – Шотландии, Франции и Швейцарии, значение в ней эмоций и воображения было несравненно больше».
Интересно, что в России была распространена идея об особенной религиозности англичан. В этом даже находили сходство между нашими, такими разными, странами. Славянофил А.С. Хомяков писал из Лондона: «Главною основою английской жизни есть бесспорно жизнь религиозная. Сотни миссионеров, разносящих Слово Божие по всему земному шару, и проповедников, борящихся с неверием поверхностной философии, суть только проявление общего духа и общего стремления». Он описывал друзьям уличные сценки, когда самые разные люди, увиденные им, в самых разных формах проявляли свое глубокое религиозное чувство. «…И это напомнило мне нашу святую, богомольную Русь», – заключил Хомяков.
От самих англичан сегодня нередко можно услышать, что церковь не играет большой роли в их жизни. И внешне это действительно так: редко, только на праздники, да и то в провинции, собирается в церкви сколько-нибудь заметное число народа. Однако, вот парадокс: принципы, по которым живут англичане (жизнь не для удовольствия, секс греховен, трудности телесные укрепляют душу, еда не должна занимать слишком много места в жизни, а лишь насыщать и т. д.), – как раз те, к которым призывают свою паству большинство церквей.
В Англии действительно не принято демонстрировать свою религиозность, впрочем, как и чувства вообще. И не потому, что ее скрывают, нет, просто живут по определенным правилам, уже и не задумываясь об их истоках. Даже лица духовные не делают культа из своей веры и воспринимают ее просто как неотъемлемую часть своего существования. Один журналист рассказывает, как он однажды спросил епископа Оксфордского, во что надо верить, чтобы стать членом его церкви. «Интересный вопрос», – задумчиво ответил епископ с таким видом, как будто ему такая мысль и в голову прийти не могла, «ну это зависит от ситуации» (любимое англичанами и непереводимое “It depends”).
Одна английская писательница недавно сравнила поход в церковь на Рождество с процессом чистки зубов, имея в виду его естественность и привычность. Заметим также, что даже тот, кто не чистит зубов, знает, что это не хорошо и скрывает это. Для англичан в религии и церкви нет тайны, мистики – протестантская церковь вообще отрицает все чудесное. Здесь нет культа мощей, икон, веры в чудеса. Рассчитывать приходится только на себя и свои силы, в трудную минуту обратиться некуда. Конечно, это не могло не отразиться на национальном характере. А может быть, наоборот, такая вера больше соответствовала английским вкусам?
Отсутствие пафосности и экзальтированности в вопросах религии отнюдь не исключало наличия своих национальных героев, мучеников веры, даже среди людей, далеких от официальных церковных постов. Трогательной и показательной является, например, история юной Джейн Грей, послужившая сюжетом для многих романтических романов и фильмов. Обычно ее мало связывают с религиозными проблемами, а вместе с тем она в каком-то смысле, может быть, более показательна и интересна, чем судьбы зрелых церковников, пострадавших за свои убеждения. Джейн стала типичной жертвой своего неспокойного времени. После смерти Эдуарда VI, единственного сына Генриха VIII, вопрос о престолонаследии оказался весьма запутанным благодаря прежде всего самому королю-женолюбу, последовательно провозгласившему незаконнорожденными двух своих дочерей Марию и Елизавету. В борьбе за власть этим воспользовалась одна из придворных группировок, и королевой была провозглашена внучатая племянница грозного короля 16-летняя Джейн Грей, вошедшая в историю как «королева девяти дней» – ровно столько продолжалось ее царствование.
Церковь в маленьком городке Уинчелси на юге Англии
Мало что известно о жизни Джейн, до того как ее решили сделать королевой, хотя и многое придумано и додумано в последующие эпохи. Известно, что она получила строгое воспитание и прекрасное образование, знала латынь, древнегреческий, французский, итальянский и арабские языки, хорошо пела и играла на музыкальных инструментах, складно писала, много читала, разумно рассуждала, отлично вышивала, не любила светскую жизнь, не хотела быть королевой, от всего сердца привязалась к своему мужу, с которым оказалась разлученной всего через месяц после свадьбы, и, главное, была воспитана в новой реформированной религии. Оказавшись в заключении в Тауэре, несчастная, покинутая всеми, даже родным отцом, искавшим спасение в служении новой королеве, она находила утешение в своей вере и силе духа. Вскоре последовал суд, приговор, а через полгода и казнь, причем не только ее, но и мужа, его братьев и свекра-интригана, втянувшего всю семью в политическую борьбу. Вступившую на престол королеву Марию не зря впоследствии прозвали «кровавой».
Ознакомительная версия.
